Кисловодский городской суд на заседании в Ессентуках вынес решение по делу семерых лидеров ингушского протеста, которые в марте 2019 года выступили против изменения границ с Чечней. Их признали виновными в организации актов насилия в отношении представителей власти, создании экстремистской организации и участии в ней. Подсудимых приговорили к срокам заключения от семи с половиной до девяти лет колонии с запретом заниматься общественной деятельностью. Кавказ.Реалии рассказывает, как и за что судили ингушских активистов.
Митинг
В сентябре 2018 года тогдашний глава Ингушетии Юнус-Бек Евкуров и глава Чечни Рамзан Кадыров подписали соглашение о закреплении границы между регионами. Республики обменялись участками, которые власти назвали равнозначными, однако картографы заявили, что в действительности Чечне отошел участок в 25 раз больше того, что она отдала Ингушетии.
Эта договоренность возмутила ингушское общество – не только из-за нечестных условий сделки, но и потому, что она была заключена тайно, мнения жителей никто не спросил. О том, что граница будет передвинута, местные догадались, когда чеченские дорожные службы в сопровождении силовиков начали проводить работы в заповеднике "Эрзи", продвинувшись вглубь Ингушетии на 15 километров.
В октябре 2018 года в республике начались массовые протесты, они были согласованы с местными властями, а вопрос законности соглашения даже удалось вынести на рассмотрение Конституционного суда России. В начале декабря 2018 года суд подтвердил легитимность документа, но протесты в Ингушетии не прекратились.
Это дело важно не только для Ингушетии, это суд над всем гражданским обществом России
В марте 2019 года общественное движение "Опора Ингушетии", Совет тейпов ингушского народа, правозащитная организация "Марш" и региональное отделение партии "Яблоко" попытались согласовать трехдневную акцию протеста в столице Ингушетии Магасе. Власти республики дали разрешение только на восьмичасовой протест 26 марта – с 10:00 до 18:00.
На митинг было заявлено около 10 тысяч участников, но, по разным оценкам, в тот день на площади перед зданием местной телерадиокомпании собрались до 30 тысяч человек. Они выступили за отмену соглашения с Чечней и потребовали отставки Юнус-Бека Евкурова. Вначале акция проходила мирно – бойцы Росгвардии держались в стороне, не вмешиваясь. Позже на площади даже была проведена общая молитва.
Вечером часть митингующих отказалась уходить домой, они потребовали сделать акцию бессрочной. Полиция запретила развернуть на площади палаточный городок и поначалу пыталась разогнать митинг, угрожая применить водометы. Когда это не подействовало, силовики утром дважды попытались силой оттеснить толпу. Они применили дубинки, из толпы в ОМОН полетели стулья и камни.
Потасовка обошлась без жертв – во многом благодаря тому, что между ОМОНом и митингующими выстроилась живая шеренга из сотрудников патрульно-постовой службы МВД Ингушетии. Позже этих сотрудников уволили и обвинили в неисполнении приказа. Одного из них суд приговорил к полутора годам лишения свободы условно.
Несмотря на напряженную обстановку, площадь в Магасе опустела к 10 утра. Митингующие сами разошлись по домам в ответ на обещание властей согласовать очередную акцию через пять дней. Но акция не состоялась – к тому времени лидеры протестного движения были арестованы.
Аресты
В начале апреля 2019 года в республике прошли обыски у организаторов и активных участников акций протеста. Некоторых из них сначала осудили по административным статьям.
В частности, 3 апреля Магасский районный суд арестовал на 10 суток старейшину Ахмеда Барахоева, лидера движения "Опора Ингушетии" Бараха Чемурзиева и его заместителя Мусу Мальсагова. Их обвинили в нарушении порядка проведения митинга. Кроме того, из-за повторного нарушения этой административной статьи суд приговорил к штрафу в размере 150 тысяч рублей председателя Совета тейпов Малсага Ужахова, позже эта сумма была снижена до 10 тысяч рублей.
Когда срок ареста закончился, активистов снова задержали на выходе из СИЗО, так как они стали подозреваемыми по новому уголовному делу, которое возбудили из-за столкновения с силовиками.
По версии следствия, мартовская акция была тщательно спланирована, а ее организаторы подстрекали местных жителей к насилию по отношению к силовикам и смене законной власти. Для этого, как считает обвинение, Ужахов, Барахоев и Мальсагов в мае 2018 года создали экстремистское сообщество, прикрытием которого был "Ингушский комитет национального единства". Финансировалось сообщество якобы за счет взносов и пожертвований местных жителей, которые ничего не знали о незаконной деятельности. В июле Верховный суд Ингушетии ликвидировал "Ингушский комитет национального единства".
В качестве участников экстремистского сообщества к этому делу был привлечен Барах Чемурзиев. Позже по этой статье обвинили также юриста Багаудина Хаутиева, которого еще в апреле 2019 года подозревали в применении насилия по отношению к представителю власти – якобы он кинул в полицейского кирпич. Это обвинение с него сняли и предъявили новое – в организации насилия.
В мае и июле в дело добавили еще двоих фигурантов: журналиста Исмаила Нальгиева и замдиректора Мемориального комплекса жертвам репрессий Зарифу Саутиеву. До этого суд взыскал с них по 20 тысяч рублей штрафа за участие в мартовском митинге, позже обвинение посчитало их организаторами насилия и экстремистами.
Так на скамье подсудимых оказались семь известных и популярных в Ингушетии людей, самому старшему из них, Малсагу Ужахову, в этом году исполнилось 69 лет.
Что не так в деле
Джабраил Куриев, адвокат Малсага Ужахова, в разговоре с Кавказ.Реалии заявил, что не понимает, как настолько "пустое" дело могло дойти до суда. Во-первых, по словам защитника, в организации насилия обвинили тех, кто, напротив, пытался это насилие предотвратить: "Малсаг Ужахов на мартовском митинге выступил лишь один раз. Он посчитал своим долгом обратиться к митингующим, чтобы призвать их разойтись, не поддаваться на провокации, потому что в толпе было полно провокаторов. Он препятствовал насилию", – утверждает юрист.
Его позицию поддерживает Магомед Беков, адвокат Мусы Мальсагова: "В ночь на 27 марта, когда произошли столкновения с росгвардейцами, Муса Мальсагов был одним из тех, кто призывал к соблюдению закона и порядку. В том числе благодаря его действиям удалось избежать кровопролития в эту ночь, он активно вел переговоры как с силовиками, так и с молодежью, которая не желала покидать площадь. Людей удалось увести благодаря именно нашим активистам, в числе которых был и Муса", – заявил Беков.
В глазах общества это крайне болезненное дело, которое коснулось каждого. В каждой семье Ингушетии есть человек, который был на митинге
В организации насилия на митинге в Магасе обвинили также тех, кто вовсе не выступал на нем. К примеру, Зарифа Саутиева взяла на себя роль гражданского журналиста – в день митинга она снимала происходящее для своих подписчиков в соцсетях. Как рассказал ее адвокат Билан Дзугаев, вечером 26 марта Саутиева уехала домой, но в 6:30 на следующее утро вернулась обратно на площадь, узнав, что там началось вытеснение.
"Множество женщин участвовали в протесте, роль Зарифы была не самая активная, и мне сложно сказать, почему ее задержали, – говорит Дзугаев. – С трибуны она не выступала, публичных высказываний у нее нет. Насколько мне известно, Зарифа не входила в оргкомитет митинга, но даже если бы входила, это не преступление. Она невиновна в том, в чем ее обвиняют, ее содержание под стражей незаконно".
Дело "пустое" еще и потому, что, по заявлению адвокатов, в материалах нет ни одного свидетеля, который прямо показал бы на подсудимых. "Нет ни одной видеозаписи, ни одного аудио доказательства. Все свидетели обвинения по факту были свидетелями защиты. Ни один из них ни разу не назвал имена подсудимых как замешанных в чем-то противоправном. В итоге прокуратура ссылается только на показания шести человек, которые они дали на предварительном следствии, а в суде заявили, что их запутал следователь и что они не то имели в виду", – заявил адвокат Куриев.
По словам Дзугаева, о вине семерых "лидеров протеста" на суде не сказали даже потерпевшие росгвардейцы. Фактически речь идет только об одном бойце, которому причинили тяжкий вред здоровью, остальные 49 потерпевших прямо по делу не проходят, они были добавлены для придания значимости делу.
"Версию обвинения они поддержали в той части, что и так была всем известна – что состоялся митинг, там им был причинен вред. Да, некоторые заявили, что им показалось, будто насилие было организовано, но это заявление основано на предположении. Напротив, многие потерпевшие подтвердили факты, которые были в пользу защиты: были люди со стороны протестующих, которые пытались всех успокоить, кто-то из толпы даже прикрывал росгвардейцев, чтобы те смогли отойти. Со свидетельской базой у стороны обвинения было не очень хорошо", – утверждает Дзугаев.
Магомед Беков считает, что обвинение облачило все согласованные властями протестные акции в завуалированный сговор экстремистского сообщества, существование которого не смогло доказать ни в ходе следствия, ни в суде, который длился год.
"Считаю, что это дело важно не только для Ингушетии, это суд над всем гражданским обществом России. Подсудимые выражали не свою волю на протестных акциях, а волю народа. Они стали лидерами акций, потому что народом Ингушетии им было оказано наибольшее доверие", – заявил Беков.
С его мнением согласен и защитник Саутиевой, который считает это уголовное дело уникальным – из-за тех, кто оказался на скамье подсудимых. "Задержаны не какие-то маргиналы или реальные экстремисты, а добропорядочные люди, пользующиеся авторитетом, соль народа. В глазах общества это крайне болезненное дело, которое коснулось каждого. В каждой семье Ингушетии есть человек, который был на митинге. Это касается и меня – Зарифа Саутиева моя близкая родственница, сестра моей матери. Ее задержание стало тяжелым ударом для семьи. Но позже мне стало легче, потому что до сих пор, куда бы я ни пошел, самые простые и далекие от политики люди – таксисты, работники магазинов, электрики, даже работники правоохранительных органов – спрашивают, как там Зарифа себя чувствует и чем можно ей помочь. Это очень помогает", – рассказал защитник Билан Дзугаев.
Зарифу Саутиеву приговорили к семи с половиной годам заключения; Исмаил Нальгиев, Багаудин Хаутиев и Барах Чемурзиев были приговорены к восьми годам лишения свободы; наибольший срок получили Малсаг Ужахов, Ахмед Барахоев и Муса Мальсагов – им назначили девять лет заключения в колонии общего режима. Суд без каких бы то ни было изменений удовлетворил требование прокурора – ранее он запросил именно такие сроки для подсудимых.
"А что вы хотели от этой власти увидеть? Ничего больше не увидите от них. Вот демократия, вот правосудие! Если бы больше просили, они бы еще больше дали", – цитирует реакцию Ахмеда Барахоева на приговор издание "Медиазона" (признано в РФ "иностранным агентом", но не согласно с этим. – Прим.).
Защита лидеров ингушского протеста намерена обжаловать вынесенный приговор.
